Перевал Дятлова - Страница 30

— Может быть, он собирается передать тебе остальное, но позже, — предположила Вероника.

— Возможно, — согласился Константинов, — но я бы на это не рассчитывал и, конечно же, не стал бы давить на Лишина.

— Я все пытаюсь понять одну вещь, — сказал Виктор, — почему Лишин передал досье именно мне? Почему не вам? Ведь вы официально занимались случаем на перевале Дятлова — разве не вы самая подходящая кандидатура, чтобы получить эту информацию?

— Я тоже об этом думал, — ответил Константинов. — И единственное, что могу предположить: Лишин подозревает, что за ним следит ФСБ, и светиться со мной для него рискованно.

— Но я видел его прямо у вашего дома. Если бы за ним была слежка, он бы даже близко не подошел к этой улице.

— Если бы только не почувствовал, что риск того стоит, — предположил Константинов. — Видимо, он пытался навести вас на мысль связать его появление с фондом Дятлова.

— Но к чему все это? — спросила Вероника. — Почему бы просто не оставить досье в почтовом ящике? Зачем вся эта шпионская мишура?

— Могу назвать предположительно две причины, — ответил Константинов. — Первая: он знал, что Виктор либо сфотографирует его, либо опишет мне, а я его опознаю и дам подтверждение, что он работал в расследовании на перевале Дятлова. Это докажет, что переданные им документы подлинные. Вторая: Лишин всю свою жизнь был агентом КГБ, и вся эта «шпионская мишура», как вы выразились, всего лишь менталитет таких людей. Вы должны понимать, что у разведчиков мозг работает особым образом: интригански изощренно и запутанно. В каком-то смысле для агентов их работа сродни сложной игре, и Лишин, даже будучи уже стариком, не исключение.

— Есть еще одна версия, — сказал Виктор.

Вероника бросила на него быстрый взгляд:

— Какая же?

— Лишин не хочет просто исчезнуть в безвестности. Возможно, это досье — оставленная нам визитная карточка, и он действительно намеревается открыть что-то еще.

— Вадим, — обернулась Вероника к Константинову, — вы говорили, что однажды встречались с ним. Как это случилось?

— Его имя всплыло во время моего расследования, — ответил Константинов, — я связался с ним в начале девяностых. И хотя он согласился встретиться со мной, никакой полезной информации я от него не получил. Однако у меня возникло впечатление, что он знает гораздо больше, чем говорит, что он борется со своей совестью и хочет рассказать больше, но не может. По крайней мере, тогда не мог.

— А теперь совесть победила, — сказала Вероника.

— Или, возможно, появилось некое неизвестное нам обстоятельство, побудившее его к действию, — предположил Константинов.

— Неизвестное обстоятельство? — переспросил Виктор. — Что вы хотите сказать?

Константинов взял фотографию с изображением инсталляции и задумчиво посмотрел на нее:

— Вас не удивляет, почему раньше никто этого не видел? — спросил он.

— Не понимаю, о чем вы.

— Подумайте, Виктор. Тогда, в пятидесятые, как мы все знаем, это место было очень популярно среди поклонников спортивного туризма, да и со времени трагедии прошло пятьдесят лет — в тех местах побывала масса людей. Почему никто этого не видел, не сообщил об этом? Или о других явлениях, с которыми столкнулась группа Дятлова?

Виктор попытался ответить, но догадок не было. Он беспомощно замотал головой:

— Никаких мыслей. Но вы правы. Кто-то должен был заметить инсталляции и рассказать об этом. Отортен и Холат-Сяхыл — удаленные места, но не настолько же! — Он вспомнил якутские легенды о странных объектах, уходящих под землю и появляющихся оттуда. — А что, если… — начал он и осекся.

— Продолжайте, — попросил Константинов.

— Вообще… есть три возможности. Первая: в течение пятидесяти лет после случая с группой Дятлова и бог знает сколько лет до него эти объекты в районе Холат-Сяхыл просто никому не попадались на глаза. Но это вряд ли, если эти штуки там действительно существуют. Вторая возможность: кто-то их видел, но не стал об этом сообщать — тоже, думаю, маловероятно.

— А третья? — спросила Вероника.

Виктор смущенно рассмеялся:

— Третья еще менее вероятна, но в ней есть здравый смысл. Каким-то образом эти штуковины могут прятаться. — Он посмотрел сначала на Константинова, потом на Веронику. — Если якутские легенды не лгут, то эти инсталляции могут уходить под землю и снова выходить на поверхность. И если это какие-то механизмы, то они до сих пор функционируют. Не важно, по какому принципу, но они работают.

Константинов долго смотрел на него, расплываясь в насмешливой улыбке:

— Знаете, Виктор, мне кажется, еще вчера вы скептически относились к подобного рода вещам.

Виктор взял снимок с изображением инсталляции:

— Трудно спорить против таких улик.

Вероника посмотрела на них обоих:

— Так к чему мы приходим в итоге? У нас есть куча информации. И что нам с ней делать?

— Разве не очевидно? — спросил Константинов. Он взял в руки карту местности — с красными кружками и пометками. — Мы отправимся туда. Организуем собственную экспедицию, будем искать ответ сами. Эта карта не та, что была у Дятлова — скорее всего, это государственный документ. На ней точные координаты находящихся в лесу объектов, что еще раз подтверждает, что проводилось тайное расследование. Нам нужно лишь следовать указанному направлению.

— Искать отмеченные места, — сказала Вероника.

Константинов ухмыльнулся:

— Именно.

— Собственную экспедицию… — повторил Виктор, — и кого вы думаете взять с собой?