Перевал Дятлова - Страница 81


К оглавлению

81

Перпендикулярно бесконечному горизонту своей вселенной еще две мембраны, усыпанные светом галактик, плыли по направлению друг к другу, излучая столбы бесконечного света. Виктор наблюдал, как чуть заметно росло, образуя две неглубокие выемки, искривление каждой мембраны, приводимой в возмущение большим количеством флуктуаций в вакууме в рамках собственного пространства-времени. Они двигались навстречу друг другу и столкнулись, образуя огромную световую вспышку, их кинетическая энергия при этом моментально преобразовалась в бессчетное количество триллионов частиц, расширяющихся вдоль плоскости каждой из мембран.

Рождение новой вселенной…

Постепенно бесконечные мембраны начали бледнеть, свет их галактик становился все слабее — словно молоко растворялось в воде. И вот они совсем исчезли из поля зрения, и Виктор смотрел уже на бесконечную пустоту насыщенного темно-синего цвета. Но он все равно чувствовал, что в этой пустоте присутствует что-то, что в ней кипит невидимая квантовая жизнь, так же как вакуум нашего пространства-времени кипит бесконечными субмикроскопическими событиями.

Но эта пустота казалась иной — не говоря уже о том, что он ощущал ее внутреннюю структуру. Он чувствовал в ней упорядоченность — изначальную и прекрасную, полную противоположность квантовой «пене» нашей Вселенной, которая пузырится и расплывается по космической мембране.

Он ощущал беспорядочные отголоски всевозможных вселенных, движущихся через спектр потенциала: от определенности и вероятности до невероятности и невозможности. Он видел вселенные: и те, которые существовали, и те, которые не могли возникнуть — не успев сформироваться, они исчезали, не имея ни малейшего шанса, как нет его у обреченной материи, устремляющейся в гравитационный колодец черной дыры.

Но вот и этот бесконечный синий цвет пустоты начал бледнеть — его прекрасный свет понемногу затухал и погас вконец.

Вместо него появился ужас.

Виктору казалось, что он плывет в центре огромной сферы, образованной искривляющейся, зловонной, омерзительной темнотой. На границах этой сферы миллионы тел разнообразных форм извивались, ползали, метались и рвались. Они были повсюду, по всем направлениям. От них нельзя было скрыться.

Он хотел закричать, а может, и закричал — он не мог понять, настолько сильны были омерзение и ужас, разрывавшие его мозг и доводящие его до безумного отчаяния.

Сфера смыкалась вокруг него, сужая свои стенки, и тела становились ближе и ближе. Темнота сладострастно трепетала, словно чувствовала его беспомощность.

Сфера продолжала смыкаться — или это расширялось его сознание? Он перестал что-либо понимать. Он знал лишь, что расстояние между ним и ужасом, обступавшим его со всех сторон, стремительно уменьшается.

До него вдруг донеслись крики людей, и он понял, что это кричат Вероника, Алиса, Вадим, Прокопий и он сам.

А потом ему показалось, что стенки сферы обхватили его вплотную и прошли сквозь него. Но боли не было, и взрыва мозга, которого он ожидал, тоже не случилось. Однако что-то изменилось — он чувствовал перемену в своем сознании, глубокую и колоссальную перемену.

Ощутимая враждебность существ, которые извивались и корчились на границах шара, исчезла — в них не было больше ни мерзости, ни ненависти, ни жадной дрожи, ни безумных вспышек агрессии. Даже внешне они неузнаваемо изменились. Виктор все еще чувствовал присутствие сферы, но теперь она расширилась до необъятного космоса, который мог бы вместить в себя миллиарды вселенных.

Существа по-прежнему были на поверхности сферы — на безмерно далеком расстоянии, но он осознавал, что они там, словно расстояние не имело никакого значения. Он воспринимал их новым сознанием, изменившимся вместе с пространством, в котором он теперь находился. И эти существа были прекрасны в своем совершенстве.

И Виктор заплакал.

Он плакал о каждом живом существе в своей вселенной, о хаосе, первоначально принятом за упорядоченность, о гармонии, которую всегда искали, но никогда не находили, потому что она была иллюзией и не могла существовать. В первый раз он так остро и невыносимо осознал всю хрупкость материи, которая составляла его существо, ее катастрофическую непредсказуемость, отчаянное перекручивание суперструн и печальную музыку реальности, которую они играли.

А потом это видение исчезло, и он снова стоял в странной угловатой комнате, глядя на плавающий в ее центре предмет, который переливался невероятных цветов гранями и лучами. Его тошнило, он смутно видел, что Вероника, Алиса и Вадим упали на пол и что Прокопий попытался подойти к нему, но не устоял и упал на колени.

Ноги Виктора тоже подкосились, и, падая навзничь, он успел заметить, как в комнату вошел кто-то, отдаленно напоминавший человека, но не человек. Существо было высокого роста и очень тонкое и двигалось медленно и размеренно на своих невероятно тонких и длинных ногах. Увидев его лицо, Виктор хотел закричать, но крика не получилось — страшная слабость и тошнота вконец лишили его сил.

Лицо существа было безобразно вытянуто и больше напоминало морду животного — возможно, лошади или собаки. Цвет его кожи был красно-коричневый, а само оно было практически голым, если не считать каких-то лохмотьев на плечах. Волосы были редкими, серебристо-белыми. Глаза… глаза были человеческими, но совершенно неуместными на этом лице, как у рыси, которую они встретили в лесу, убегая от ртутного озера.

Существо останавливалось и осматривало каждого из них по очереди, но Виктор не мог пошевелиться, не мог даже попытаться отползти. Он покосился на Нику, которая, загипнотизированная ужасом, не сводила глаз с этого существа.

81